Вы располагаете достоверной информацией о книгах Кристофера Паолини? Поделитесь ею!
Кристофер Паолини о своих книгах. Есть инфа? Выкладывайте!!!
Сообщений 1 страница 5 из 5
Поделиться227-03-2008 11:41:08
Кристофер Паолини говорит, что имя Eragon своему главному персонажу он дал потому, что оно похоже на "Era-gone" ("Era is gone" - эра завершилась), а также потому, что если в слове Eragon первую букву заменить на "D", то получится "Dragon" ("дракон").
Поделиться327-03-2008 11:41:55
Кристофер Паолини: “Как многие из вас знают, я начал писать серию “Наследие”, когда мне было 15 лет. Тогда я планировал всю трилогию, прежде чем начать “Эрагон”. “Эрагона” (имеется в виду первая часть цикла) я спланировал во всех деталях, но в остальных книгах, даже если в них происходили важнейшие события, я оставил небольшую неопределённость, потому что, честно говоря, никогда не думал, что продолжу писать серию. В то время я даже не знал, смогу ли написать всего одну книгу. Когда я работал над книгами, я расширял свои наброски, и история разработалась с каждой книгой. Иногда она шла в нескольких направлениях. Иногда я даже изменял свои первоначальные наброски. И когда я вернулся из книжного турне по “Eldest” (“Эрагон. Возвращение”), я сразу же начал работать над третьей книгой. Первое, что я сделал, это взял мои старые наброски, над которыми работал несколько лет назад, расширил и обновил их для третьей книги. Это закончилось тем, что к книге добавились дополнительные 14 страниц, ибо это были большие наброски. Я помню, как я посмотрел на них и подумал: “Парень, тут довольно много событий. Это будет действительно большая книга!” Это задело меня, когда в третьей книге Эрагон и Роран атаковали Хелгринд, где находятся раззаки. Во время последующих событий Эрагон сталкивается с моральным квантором. Чтобы решить его в соответствии с характером Эрагона, я закончил добавлением ещё ста страниц в третью книгу. Я не знаю как вы, но я не возражаю против больших книг. Я люблю большие книги, в которых 700, 800, 900, 1000 страниц. Но когда моя книга достигает 900 страниц, я начинаю думать, что она становится слишком длинной, слишком большой, громоздкой, или слова маленькие для лёгкого чтения. И в этот момент я начал понимать, что, возможно, вместо того, чтобы создавать просто третью книгу, мне стоит сделать “Наследие” циклом и вместо 3-х книг сделать 4.
Это было большим изменением в моих планах, мне было очень тяжело принять это решение, но чем больше я об этом думал, тем больше я осознавал, что да, эта история очень большая и она не может стать меньше, ведь я должен правильно рассказать её и установить справедливость, закончить все сюжетные линии и ответить на все вопросы. Проблема, с которой я столкнулся, была в том, что мне нужно было создать достойный конец для третьей книги. Что-нибудь, что было бы драматичным и удовлетворяющим, заканчивало бы книгу достойным образом и давало возможность для выпуска четвёртой книги. Не просто закончить обрывом: я люблю обрывные концы, но это концовка должна быть чем-то большим. Я осознал, что, так как начал вторую книгу смертью важного персонажа, Аджихада, то отличный способ закончить третью смертью другого главного персонажа. Я не буду говорить вам, кто это – вы сами прочитаете книгу и всё узнаете. Я думаю, эта смерть даст подходящее подведение итога для 3-ей книги и правильное знакомство с последним томом. Надеюсь, 3-я книга будет такой же интересной и такой же волнующей, как “Эрагон” и “Эрагон. Возвращение” и, надеюсь, намного лучше. Я очень хочу закончить эту книгу и хочу, чтобы люди читали её. Надеюсь, вы получите удовольствие от остальных книг “Наследия””.
Поделиться423-04-2008 11:49:52
Письмо Кристофера к своим читателям (апрель 2008):
Kvetha Fricaya. Greetings Friends.
Well, I’m finally in the home stretch with Brisingr. It took an enormous amount of effort to finish the first draft, but it is finished now, and I couldn’t be more relieved. At the moment, I’m busy chewing my way through the editing, which has been a surprisingly enjoyable experience this time around. The hardest part is having to excise material that I spent days, and sometimes weeks, laboring over. However, as most any writer will tell you, just because you spent ten days slaving over a certain scene is no reason to keep it in the final manuscript. The only question that matters is whether the scene contributes to the book as a whole. If not, then it must go.
I have to say, I love the cover of the new book. I think that John Jude Palencar really outdid himself with this one. It feels right for the book too; Brisingr is the longest and most intense entry in the series so far, and his art reflects that. Someday, I’d like to see him paint the Ra’zac as well. The Ra’zac and Angela the Herbalist. . . . Together. Yup. That would be interesting.
Winter has yet to release its clutches on our valley here in Montana. Just today, we had another whiteout snowstorm and eight inches of snow. I shouldn’t be surprised, though. At one time or another, it’s snowed during every month of the year in Paradise Valley.
In other news, the literary world recently lost Arthur C. Clarke, the last of the Big Three science fiction authors. (The others being Heinlein and Asimov.) Each of the three wrote books that had a profound influence on me while growing up. In Clarke’s case, it was Rendezvous with Rama, Childhood’s End, and 2001. Arthur C. Clarke was one of the greatest prophets and visionaries of our time, and the world is a poorer place without him. May the memory of him live forever among the stars.
Also, on a more personal note, we just had to have our dog, Annie, put down. I mention it because she was as much a member of the family as any one of us, and because it was she, more than anyone, who provided the basis for Saphira’s character. Annie was a mutt: half cocker-spaniel and half Australian Shepherd dog, knee-high and full of wiggles. She looked nothing like a dragon, but she was more like Saphira than you might imagine.
We got Annie as a puppy in 1994, and my sister and I grew up playing with her along the banks of the Yellowstone River. I remember coaxing her into a deep hole I had dug and sitting with her in the cool shadows, watching the clouds scurry past far overhead. I remember running through the snow late at night, shouting her name, frantic because I thought she might be lost. I remember wrestling with her. I remember watching her do the most horrific things to baby mice. I remember her wet nose, and the smell of her fur, and the expressions on her face. I remember walking with her through a gigantic herd of cows, and all of the cows forming a tight circle around us and mooing as loudly as they could, eager to defend their calves from the little wolf in their midst. The cows scared me, but they never scared her. More than once, we saw Annie playing with a wild fox out in the fields. She loved walks so much, we had to spell the word out, else she became so excited, we had no choice but to take her out. Her energy and enthusiasm seemed boundless.
In the past few years, though, various aches and pains began to slow her down, and eventually, they left her in so much distress—along with the stroke she had yesterday—the kindest thing we could do was relieve her of her suffering.
Annie was as good a friend as I have ever known. I shall miss her for the rest of my life. She taught me more about life and death and the art of living than any philosopher. She taught me that happiness consists of five things: food, sleep, exercise, being with your pack, and freedom from pain. Everything else is extraneous.
Over the years, Annie gave me several scars, the biggest ones being bite marks on my forearms, which were my own fault, not hers. Now that she is gone, I wish I had more scars from her, for they are the only things I have to remember her by. And I wish I had taken her on just one more walk.
Stydja unin mor’ranr, Annie. May the ground squirrels whisper your name in terror for generations to come.
Christopher Paolini
Это уже от меня: переведу сама как-нибуди потом (Никто не заберёт у меня эту работу! Я, может, потом стану переводчиком!!!). Может, не совсем про книгу (Annie), но всё равно, мне кажется, прикольно почитать.
Поделиться502-05-2008 14:48:33
Кветха Фрикаи. Здравствуйте, Друзья.
Итак, я наконец заканчиваю “Брисингр”. Необычайное количество усилий заняло завершить первые наброски, но сейчас они завершены, и я не мог бы чувствовать большее облегчение. В данный момент я занят выбором пути издания, которое неожиданно получило бы удовольствие от такого опыта. Самой тяжёлой частью является необходимость вырезать материалы, над которыми я трудился целыми днями, иногда даже неделями. Однако, как не скажет почти никакой писатель, только потому, что ты проводишь десять дней над определённой сценой, нет смысла оставлять её в окончательной рукописи. Единственным имеющим значение вопросом является то, содействует ли сцена всей книге. Если нет, она не нужна.
Я должен сказать, что мне очень нравится обложка новой книги. Думаю, Джон Джуд Палэнкар действительно показал себя с её помощью. Это кажется правильным и для книги; “Брисингр” – самая длинная и самая значительная часть в пока написанных сериях, и его (подразумевается Палэнкар) искусство отражает это. Я бы хотел однажды увидеть его рисунок раззака тоже. Раззака и травницы Анжелы… Вместе. Эй, это было бы интересно.
Зима только что должна была отпустить свою хватку в нашей долине, в Монтане. Лишь сегодня у нас была белая снежная буря и восемь дюймов снега. Хотя я бы не удивился. В то или другое время на протяжении каждого месяца года здесь, в Райской Долине, снег.
Что касается других новостей, литературный мир недавно потерял Артура К. Клэирка, последнего из авторов научной беллетристики “Большие Три” (другие – Хейнлейн и Асимов). Каждый из тройки писал книги, которые имели глубокое влияние на меня, пока я рос. В случае с Клэирком это была “Rendezvous with Rama”, “Конец детства” и “2001”. Артур К. Клэирк был одним из величайших профетов и видящих людей нашего времени, мир без него беднее. Пусть память о нём вечно живёт среди звёзд.
Также, о более личном, только что умерла наша собака, Энни. Я упоминаю об этом, потому что она была таким же членом нашей семьи, как кто-либо из нас и потому что она была стеснительной больше всех других, кто обеспечивал основание характера Сапфиры. Энни была нечистокровной: наполовину кокер-спаниель, наполовину австралийская пастушья собака, с высокими коленями и полная движения. Она выглядела совсем не как дракон, но она была больше похожа на Сапфиру, чем вы можете себе представить.
Мы завели Энни щенком в 1994 году, и мы с сестрой росли, играя с ней возле берегов реки Yellowstone. Я помню, как толкнул её в глубокую яму, которую вырыл, и как мы сидели с ней в тени, как смотрели на облака, суетливо бегущие вдаль. Я помню, как я бежал сквозь снег поздней ночью, как выкрикивал её имя - неистово, ведь я думал, что она потерялась. Я помню, как боролся с ней. Помню, как смотрел на неё, делающую самые ужасные вещи с маленькой мышью. Я помню ей мокрый нос, и запах её меха, и выражения её лица. Я помню, как гулял с ней сквозь гигантское стадо коров, и всех коров, образовавших вокруг нас тесное кольцо и мычащих так грузно, как только они могли, жаждущих защититься от маленького волка в его середине (середине кольца). Коровы пугали меня, но они никогда не пугали её. Больше того, однажды мы видели Энни играющей с дикой лисицей на полях. Она так любила прогулки, что когда мы говорили слово “наружу”, она становилась такой возбуждённой, что у нас не было выбора, кроме как взять её на улицу. Ей энергия и энтузиазм казались направленностью.
В последние два года, однако, различные боли и страдания начали сгибать её, и в конце концов они привели её в такое тяжёлое состояние – до удара, который был у неё вчера, - что самым добрым, что мы могли сделать, было освободить её от мук.
Энни была самым лучшим другом, которого я когда-либо знал. Я буду помнить о ней всю свою оставшуюся жизнь. Она научила меня о жизни и смерти, об искусстве жизни больше, чем любой философ. Она научила меня, что счастье состоит из пяти вещей: еды, сна, упражнения, существования со своим тюком и свободы от боли. Всё остальное излишне.
За годы Энни оставила мне некоторые шрамы, большие из которых – укусы на моих предплечьях, которые были моей собственной ошибкой, не её. Теперь, когда её нет, я хотел бы иметь больше шрамов от неё, ведь они единственные вещи, напоминающие мне о ней. И я хотел бы взять её ещё хоть на одну прогулку.
Стидья унин морранр, Энни. Пусть земляные белки шепчут твоё имя в страхе твоей щедрости вернуться.
Кристофер Паолини